Лабиринты веры  - Эллен Грин

Десять минут спустя Рассел уже сидел на диване в гостиной и пил холодную воду, радуясь тому, что вчера не поучаствовал в распитии третьей бутылки. У него с красным всегда были проблемы. Надо бы дать телу прийти в себя. Надо все обдумать. Дождаться Авы. Едва ли она, не разбудив его, ушла далеко, размышлял он. Но минуты таяли, и стало ясно, что в сегодняшней утренней повестке у нее было более долгое путешествие.

Признаки ее поведения были повсюду; они притягивали его, отвлекали, а потом отталкивали. Говорили ему только о том, что она хотела дать ему знать, – вот такое у него было ощущение. Рассел опросил достаточное количество народу, чтобы понять: Ава скрывает раза в три больше, чем открывает. И чем больше он видел ее, тем сильнее ему хотелось узнать, что именно она скрывает, вытянуть это из нее. Понять, что происходит у нее в голове. Эта цель захватила его. Однако Ава оставалась жуткой неразберихой. Ее дом был метафорой ее жизни.

Рассел огляделся. Порядок, который она навела, уже давно превратился в беспорядок. Стаканы, винные бутылки. Одежда. Он потер переносицу, и это движение опять отозвалось болью в шее.

– Загадка, – еле слышно произнес Рассел. – И еще одна загадка: где ты сейчас, Ава?

Именно в это мгновение он вспомнил о назначенной встрече с Джульетт и устроителем свадеб.

– Господи, нет… – Посмотрел на часы. Без двадцати пяти десять. – О нет. О нет. Нет. Нет.

Рассел взбежал по лестнице, схватил свои ботинки, валявшиеся под письменным столом. По дороге обратно притормозил у коробки с мясом и брокколи и вилкой забросил еду в рот. В ответ желудок издал урчание. Он съел еще немного – и тут заметил на полу возле мусорной корзины телефон Авы. Подобрал его. Она встает, принимает душ и уходит из дома без телефона. Рассел нажал на кнопку. Три эсэмэски и одно голосовое сообщение. Эсэмэски были от Джоанны. Он напрягся. Надо ли ему залезать в ее частную жизнь и прослушивать голосовое сообщение? Судя по коду двести пятнадцать, оно было из Филадельфии, пришло вчера днем. Его палец нажал на «Прослушать» прежде, чем Рассел избавился от мучивших его сомнений. Зазвучал мужской голос с явным восточноевропейским акцентом.

«Ава, конечно, я помню Росса. Все что угодно для его внучки. После трех устраивает. В любой день. Куплю тебе выпивку. Захвати фотографию, меня стала подводить память. Расскажу тебе все, что знаю».

Рассел уставился на номер. «Захвати фотографию»? Какую фотографию? И куда? Он отыскал на столе ручку и записал номер на тыльной стороне ладони.

Затем оглядел комнату. Наверное, в этих коробках много важных мелочей, которые имеют огромное значение, которые помогли бы сложить картину воедино, которые связаны с Россом, – но он был слишком пьян, чтобы изучить их. У него было ощущение, что Ава играет с ним, тормозит их расследование. Чтобы проводить с ним время? Или подозревает, что он может вскрыть нечто такое, что ей не хотелось бы узнать о семье, воспитавшей ее?

– А я все равно все выясню, даже вопреки тебе, Ава.

Рассел замер у входной двери. Запирать дверь или нет? Как же это типично для нее…

Он оставил дверь незапертой и, с ботинками в одной руке и коробкой с китайской едой в другой, прямо в носках побежал к своей машине.

Он припарковался на Хопкинс-авеню и стал ждать. Скоро должна выйти Мари. Он посмотрит ей в глаза и спросит, зачем она с фотоаппаратом приходила к его дому, потом усадит ее в машину и увезет. Он заранее включил блокировку задних дверей, чтобы она не выпрыгнула. А еще прихватил с собой веревку и клейкую ленту. Он никогда прежде никого не похищал. Мари была на двадцать лет моложе, но он рассчитывал, что обычная мужская сила компенсирует разницу в возрасте. Включил печку, чтобы согреть руки. Холодный воздух, проникая в салон, усиливал его нетерпение.

Всю ночь он проворочался на скрипучем диване и почти не выспался. Образ Мари маячил у него в мозгу, пока не разболелась голова. Вокруг него метались тени, вынуждая его укладываться то на один бок, то на другой. Так продолжалось до тех пор, пока за окном не забрезжил рассвет. Он понимал: все это время, предупреждая Мари, что она может быть следующей, он пытался напугать ее и заставить помочь ему убить Аву. Только ему ни разу не пришло в голову, что это она и убивает. Как же, монахиня… Убила Билла, потом Лойяла, потом своего отца? Все это выглядит бессмыслицей. Но фотоаппарат-то не лжет. А фотоаппарат у нее.

Он заставил себя встать, принять душ и побриться, надеть отглаженные брюки и сорочку. «Пусть мы бедные, но мы не разгильдяи». Он вспоминал слова отца каждый раз, когда одевался. Этот день, решил он, должен стать началом конца прошлого.

От долгого сидения он начал чесаться. Ему не хотелось пристально вглядываться в дверь конвента. Он намеревался поехать к Аве и сначала разобраться с ней, но когда приехал, ее машины уже не было; а у дома стоял серебристый джип «Чероки». Машина копа. Поэтому он развернулся и поехал к конвенту. Первой предстоит быть Мари.

Краем глаза заметил движение у двери конвента. Худая женщина в черном. Темные волосы. Он узнал ее до того, как та повернулась и он увидел ее лицо. Ава. Она оставила в кровати копа, чтобы приехать в конвент. Странное решение… Потом в окошке появилась Мари.

Пригнувшись, он спрятался за рулем. Какая мука! Церковь. Конвент. Когда же это закончится? У него было ощущение, будто Господь играет с ним шутку. Всю свою жизнь он был вынужден делать страшный выбор с еще более страшными последствиями, и каждый раз столь знаменательное событие происходило в месте поклонения Господу. Вот и сейчас то же самое…

Женщины скрылись внутри. Вот и всё. Зайти внутрь ему не суждено. Это знак, что от добра добра не ищут. Но тут ему в голову пришла одна мысль; вернее, он услышал что-то вроде направляющего гласа. «Помолись. Зайди в церковь, преклони колени. Зажги свечу и помолись». Он подчинился. Десять минут спустя понял, почему его привели сюда. В церкви появилась Мари. Слегка раскрасневшаяся, суетливая, она о чем-то шепталась с другой монахиней. Затем указала рукой куда-то в сторону и быстро исчезла за дверью. Он сполз со скамьи на колени и перекрестился. А потом вышел вслед за ней через ту же дверь.

Она быстрым шагом шла через двор. Это был его шанс.

– Мари. – Он произнес это ровным голосом. Без настойчивости. Он не хотел, чтобы она убежала от него.

Она остановилась, резко повернулась и от изумления едва не потеряла равновесие. Затем прошипела:

– Что ты здесь делаешь?

Он огляделся, проверяя, есть ли кто вокруг. Никого.

– Когда кто-то наносит визит, этикет требует ответного визита. Ты согласна? – Он улыбнулся.

– Я не понимаю, о чем ты.

Он взял ее за руку.

– О, ты все отлично понимаешь. Зачем? Объясни мне, зачем. – Он заметил повязку на ее правой руке. Порезалась об осколок соседской лампочки?

Мари попыталась выдернуть руку, но он держал ее крепко.